Прометей с востока - Страница 36

— Лучшую кандидатуру трудно найти, — сказал Корн, — вот только захочет ли он откровенничать с каким-то непонятным маозом?

— А если вы его подтолкнёте магией? — предложила Касия. — Я думаю, вам будет не очень трудно стереть старику память о его откровенности.

— Ладно, — неохотно согласился Корн.

— А почему вы помогаете Глебу? — прищурилась она. — Если нам воевать с маозами, значит, вы хотите помочь врагам. Только не надо говорить о благодарности за спасение, всё равно не поверю. Не тот вы человек, барон, чтобы что-нибудь делать без расчёта. Вы могли бы испытать к Глебу благодарность и симпатию и даже как-то отблагодарить, но не таскаться за ним по всему королевству, рискуя угодить на костёр. Вы здорово изменились, но я вас всё-таки узнала, хотя видела всего пару раз. Правда, узнала только после того, как Глеб сказал о маге, но ведь есть много дворян, которые знают бывшего королевского мага гораздо лучше меня! Вы хотите отомстить?

— Я похож на идиота? — сердито сказал Корн. — Да, я расчётливый человек и строю в отношении Глеба свои планы, что не исключает моей симпатии и благодарности. Но дело не в обиде и мести. Кому мстить, графиня? Нашему королю, который, как и все короли соседей, послушно выполнил приказ из-за моря? Попробовал бы он этого не сделать! Дело в другом. Мало кто понимает, что эльфы считают нас союзниками только из-за нашей полезности. А полезны мы им только в качестве цепных псов, которых можно натравить на их врагов. Пока стоят восточные княжества, так и будет. Конечно, нам по-прежнему будут указывать, что можно делать, а чего нельзя, но не будут управлять напрямую. Это всё-таки независимость, хоть и неполная. А если их сомнут, со временем разберутся с орками и подгребут под себя весь мир. И что тогда? Кому мы с вами будем нужны, эльфам? Ещё англам могут сделать какие-то поблажки, а нас с вами быстро переименуют в каких-нибудь орков, которым место только на плантациях или на рудниках. Поэтому, помогая маозам, я помогаю всем нам! Власти не должно быть чересчур много, для неё всегда должен быть какой-то ограничитель. Вот пусть для эльфов таким ограничителем станут вооружённые огненным боем маозы. Пусть они дерутся друг с другом, мы от этого только выиграем.

— Надеюсь, что вы знаете, что делаете, — вздохнула Касия. — То, о чём вы говорили, случится через годы, а сейчас меня беспокоит то, что вас за морем, скорее всего, убьют. Я бы на месте эльфов не проявила беспечность и хорошо охраняла свои секреты, а они умнее меня. Я не собираюсь чинить вам препоны, наоборот, буду помогать, но на сердце тяжело…

— Последнее время у меня совсем нет дел, — пожаловался Глеб вернувшейся графине. — Если не лежу в кровати с какой-нибудь женщиной, значит, маюсь от безделья или чего-нибудь жду. Но раньше у меня хоть была цель — соединиться с любимой.

— Я поговорила с твоим Корном, — сказала Касия, садясь на кровать рядом с юношей. — Это бывший королевский маг. Имей в виду, что если его поймают и станет известно, что вы сообщники, тебя, может быть, не сожгут, но живым не выпустят. Слишком много секретов в голове твоего спутника, и никто не станет допытываться, делился он ими с тобой или нет. Если он тебе сказал о войне, это почти наверняка правда, но я уже направила слугу к нужному тебе человеку. Это бывший королевский советник, которого я пригласила на ужин.

— И он будет делиться со мной секретами? — с сомнением спросил Глеб. — Или опять используем мага?

— Я ему предложила развязать советнику язык, а потом стереть память о разговоре. В сам разговор он вмешиваться не будет. До вечера ещё много времени, а любовью не занимаются на полный желудок. Не хочешь прогуляться в парке?

В парке они гуляли почти до обеда. Касия рассказывала о своей жизни и расспрашивала Глеба о жизни маозов.

— Я не смогу удовлетворить твоего любопытства, — сказал он в ответ на её расспросы. — Я ведь крестьянствовал и почти ничего не знаю о жизни князей и ближних к ним людей. Отец, когда ходил в ополчение, тёрся с ними спинами и мог бы что-нибудь рассказать, да и то… Во время войны жизнь совсем другая. Когда люди ходят под смертью, разница в происхождении часто стирается, и в них начинают ценить не знатность, а мужество, верность и воинскую сноровку. Расскажи лучше ты о сестре.

— До смерти мужа я с ней почти не общалась, а потом встретилась только один раз. Жизнь не удалась, и хвастать ею не тянет, а плакаться не позволяет гордость. Это я тебе почему-то выкладываю всё без утайки. Я ведь и Анджею рассказывала всё, даже о сыне конюха.

— Рано тебе ещё себя хоронить… — неуверенно возразил Глеб.

— Да ладно, — махнула она рукой, — я уже с этим смирилась. Я ведь не пропускаю ни одного бала или званого вечера, толку-то! Молодым я не нужна, да и что я им могу предложить, кроме себя самой? Графство-то отойдёт сыну. Дворяне постарше почти все женаты, а старики мне самой не нужны. Перебиваюсь случайными любовниками, но это не жизнь. Хочется любви, может быть, даже родить ребёнка. Этот бы был моим. Дело ведь не только в постельных утехах. Вот мы с тобой просто гуляем и беседуем, и я счастлива!

— И больше ничего не хочешь? — не поверил он.

— Конечно, хочу, — она подошла к нему и прильнула с поцелуем. — И ты меня хочешь! Пошли быстрее, пока я тебе не отдалась на этой скамейке. Знаешь, сколько слуг за нами подсматривают? Ты не думай, Глеб, что я такая жадная на любовь, просто я чувствую, что ты скоро исчезнешь, и пытаюсь получить от тебя всё, что могу!

Обедали без эльфа, который на своей лошади куда-то уехал, никого не предупредив. Когда закончили обедать, Касия ушла со своим экономом решать какие-то денежные дела, и мужчины остались вдвоём.